|
Н. В. Косорукова
Череповецкий государственный университет,
Т. В. Сапелко
Институт озероведения РАН
ПРИРОДНОЕ
ОКРУЖЕНИЕ ДРЕВНЕГО ЧЕЛОВЕКА ЭПОХИ КАМЕННОГО ВЕКА
В БАССЕЙНЕ ОЗЕРА ВОЖЕ ПО МАТЕРИАЛАМ СТОЯНКИ КАРАВАИХА 4
Работы
выполнены при поддержке РФФИ, проект № 14-06-98806
«Комплексное исследование памятников каменного века в
бассейне озера Воже»
В статье рассматривается природное
окружение древнего человека по данным палинологического анализа на
торфяниковой неолитической стоянке Караваиха 4 в бассейне озера Воже.
Горизонт залегания находок можно сопоставить с первой половиной
атлантического периода, когда были распространены леса с
преобладанием сосны, березы и ели, с включением широколиственных
пород; климат был теплый и влажный.
Стоянка, неолит, торф, озерный ил,
палинологический анализ, атлантический период.
The article deals with environmental
changes for ancient people living on the Neolithic peat site
Karavaikha 4 in Vozhe Lake basin.
Pollen analysis is provided. The
horizon of findings bedding can be referred to the first half of the
Atlantic period when the forests with pines, birch trees and spruce
predominated and some broad-leaved tree species were widely spread.
The climate was warm and humid.
Archaeological site, Neolithic, peat,
gyttja, pollen analysis, Atlantic period
Введение.
Несомненное расширение исследований
торфяниковых памятников, отчетливо фиксируемое по материалам
конференций и публикаций [1], [12], свидетельствует об их
актуальности для изучения древнего прошлого; в данном случае
значение имеет не только сама по себе сохранность изделий из
органических материалов, но также, возможность применения
комплексных методов исследования, более успешно реализуемая именно
на памятниках с т. н. «мокрым» слоем, чем на суходольных стоянках.
Использование методов естественных наук позволяет охарактеризовать
окружавшую древнего человека природную среду, их взаимодействие и
адаптацию древних коллективов к изменениям природной среды.
Основная часть.
В 2014 г. было начато комплексное
исследование торфяниковых памятников каменного века в бассейне оз.
Воже, которое расположено на севере Вологодской области. Озеро Воже
соединяется в единую водную систему с оз. Лаче и, далее, река Онега
связывает их с Белым морем. Воже-Лачинский район представляет собой
равнинную территорию с развитой речной сетью, спокойным и медленным,
за редким исключением, течением рек, которые при сильном ветре могут
даже течь в обратную сторону. Для данного региона характерны очень
низкие, заболоченные, покрытые отложениями торфа берега; здесь нет
дорог, передвижение возможно только по воде. Отсутствие
водохранилищ, плотин и других примеров антропогенного воздействия на
природу способствовало удивительной сохранности археологических
памятников в бассейне озер Воже – Лаче, что позволяет представить
данный регион как настоящий археологический заповедник. Здесь
расположены такие известные и важные памятники каменного века, как:
торфяниковая стоянка Веретье, могильники Попово, Песчаница,
Караваиха 1, свайное поселение на реке Модлоне [2], [11].
Археологические разведки в последние годы выявили немало новых
интересных и важных стоянок и показали в то же время, что большая
часть памятников, несомненно, имеющихся здесь, и в т. ч.
торфяниковых, еще ждет своих первооткрывателей.
С 2002 г. в бассейне оз. Воже поиск и
исследование памятников каменного века ведет объединенная
археологическая экспедиция Череповецкого государственного
университета и Череповецкого музейного объединения. Основные работы
– это раскопки торфяниковых стоянок Погостище 14-15 эпохи мезолита и
Караваиха 4 эпохи неолита.
Памятник Караваиха 4 расположен на
берегу р. Еломы. За 2003–2015 гг. на нем вскрыта площадь 502 кв. м.
Основной комплекс находок относится к эпохе раннего неолита; находки
данного комплекса залегают под слоями торфа и озерного ила
(сапропеля), на глубине 1,2–1,4 м от поверхности. Уровень залегания
находок связан с тонкой прослойкой песка, фиксируемой на контакте
озерного ила и материковой глины на прибрежном участке памятника или
на контакте ила и погребенной почвы (темно-коричневого оторфованного
суглинка) на удаленной от берега части памятника. Толщина прослойки
песка, как правило, составляет всего 1–2 мм, однако на отдельных
участках она имеет несколько большую мощность – 3–5 см. С данным
комплексом находок связаны также выявленные на стоянке рыболовные
ловушки, устроенные в древних, ныне полностью заторфованных
ручьях-заливах с сооружениями из деревянных столбов, представляющие
западины на момент раскопок. В западинах-заливах находки залегали на
самом дне, на глубине 1,6–2,2 м от поверхности. Находки представлены
разнообразными изделиями из кости, рога, кремня, сланца, дерева,
фрагментами керамики, костями животных и рыб [4], [5], [6], [7] и
др. Также выявлено большое количество дерева, в т. ч. со следами
обработки. Для данного комплекса находок имеется серия
радиоуглеродных дат, большая часть которых получила отражение в
публикациях. Датирование памятника радиоуглеродным методом постоянно
продолжается, полученные относительно недавно новые даты удревняют
зафиксированную ранее нижнюю границу и омолаживают верхнюю по
сравнению с уже опубликованными данными [9, с. 281]. По датам,
имеющимся для стоянки Караваиха 4 в настоящее время, хронологический
диапазон данного комплекса находок оказывается весьма широким и
определяется от 6400 до 5066 лет до н. э. Отдельные находки
встречены также в верхней или средней части слоя озерного ила, среди
них преобладают кремневые отщепы, встречены единичные изделия из
кости и деревянная скульптура, которая датируется 5043–4685 лет до
н. э. по данным радиоуглеродного анализа [6].
Для реконструкции палеогеографических
условий в период жизнедеятельности древних людей на стоянке
Караваиха 4 были проведены геохимические и палинологические
исследования. Колонка образцов на геохимический и палинологический
анализы была отобрана в 2014 г. на участке памятника между двумя
западинами, в восточной стенке раскопа №11. Результаты
геохимического исследования были уже неоднократно представлены [8] и
др. Данные палинологического исследования, представленные на
конференции «Неолитические культуры Восточной Европы: хронология,
палеоэкология, традиции» в Санкт-Петербурге в мае 2015 г., носили
предварительный характер [9]. Цель данной статьи – отразить динамику
развития природной среды на памятнике Караваиха 4 на основании
итогов палинологического исследования.
Общая мощность апробированной толщи
отложений составила 160 см (см. рисунок). Образцы на
палинологический анализ были отобраны последовательно, каждые 2–5 см
в нижней части разреза и 5–10 см – в верхней. Подсчет процентных
соотношений проводился от общей суммы пыльцы древесных, травянистых
пород и спор. Общая концентрация пыльцы высокая по всему разрезу,
кроме нижней части (128–160 см), где концентрация более низкая, но
достаточная для реконструкции растительного покрова. Помимо пыльцы и
спор растений определялись непыльцевые палиноморфы, такие как
водоросли Botryococcus braunii и Pediastrum, диатомовые водоросли,
ризоподы, споры грибов, зооостатки и др.
По изменению соотношения пыльцы в
составе спорово-пыльцевых спектров на диаграмме выделены пять
палинозон (см. рисунок), которые соответствуют пяти этапам развития
растительности в окрестностях стоянки Караваиха 4.
Палинозона 1 (128–160 см). Общая
концентрация пыльцы непостоянна: в основном невысокая, но в середине
зоны увеличивается. Преобладает пыльца травянистых, среди которых
доминирует пыльца Artemisia, Poaceae, Chenopodiaceae, Cyperaceae.
Отмечены таксоны, характерные для позднеледниковья, Dryas, Saxifraga,
Ephedra и др. К концу зоны отмечено значительное содержание пыльцы
водных и прибрежно-водных растений. Процент пыльцы древесных пород
низкий, около 20–30 %, лишь в середине зоны достигает 55 %. Среди
древесных преобладает пыльца сосны. В небольших количествах (до 10
%) встречается пыльца ели, пихты, березы кустарниковой и карликовой,
можжевельника и ивы. Количество спор не превышает 14 %, среди
которых отмечены Bryales, Polypodiaceae, Equisetum. Встречаются
также водоросли Botryococcus braunii и Pediastrum, споры грибов
Glomus и т. д.
Растительность представляет собой
типичные позднеледниковые тундро-степи. Климат холодный и сухой.
Палинозона относится к позднему дриасу. Увеличение распространения
древесной растительности в середине зоны свидетельствует о небольшом
потеплении, которое можно отнести к аллереду.
Рис. Спорово-пыльцевая
диаграмма археологического памятника Караваиха 4.
Условные обозначения: 1 – темно-коричневый торф; 2 – черный торф; 3
– озерный ил;
4 – среднезернистый песок; 5 – органогенная темно-серая глина; 6 –
голубовато-серая глина;
7 – органогенный прослой
Палинозона 2 (128–120 см). Общая
концентрация пыльцы увеличивается. Растет процентное содержание
пыльцы древесных пород, достигая 87 %. Доминирует в группе древесных
пыльца березы (20–48 %). В небольших количествах встречается пыльца
карликовой березки. Растет процент пыльцы сосны. Также продолжает
встречаться пыльца ели, можжевельника и ивы. Впервые появляется
пыльца ольхи (Anlus glutinosa). К концу зоны впервые появляется
пыльца широколиственных пород дуба и вяза, а также пыльца лещины.
Количество пыльцы трав резко сокращается от 40 до 5 %. Преобладает
среди травянистых пород пыльца злаков и осок. Отмечается пыльца
водных и прибрежно-водных растений. Содержание спор составляет 6–8
%. Практически постоянно присутствуют водоросли Botryococcus braunii
и Pediastrum.
Характер растительности в начале зоны
представляет собой березовые редколесья с постепенным переходом к
березовым и сосновым лесам. В начале еще довольно велика площадь
распространения перигляциальной растительности. К концу зоны
появляются первые широколиственные породы. Климат становится теплее,
что приводит к развитию лесов. Дальнейшее потепление приводит к
окончательной деградации перигляциальных сообществ и распространению
лесов с небольшим включением термофильных пород. Из-за низкой
скорости осадконакопления мощность отложений палинозоны небольшая,
что не позволяет корректно разделить зону на два периода. Начало
зоны можно отнести к пребореалу, а самый конец – к бореальному
периоду.
Палинозона 3 (91–120 см). Общая
концентрация пыльцы высокая. Процент пыльцы древесных пород
достигает 91 %, среди которых преобладает пыльца сосны и березы.
Постоянную кривую образует пыльца ели. Увеличивается процент и
разнообразие пыльцы широколиственных пород и достигает здесь своего
максимума. Отмечена пыльца липы, дуба, вяза, ясеня, клена, лещины.
Наряду с черной ольхой появляется пыльца ольхи серой. Травянистый
покров представлен пыльцой семейств Poaceae и Cyperaceae, а также
пыльцой лугового разнотравья. Отмечена пыльца рудеральных видов,
связанных с проживанием человека на рассматриваемой территории.
Разнообразие пыльцы водных и прибрежноводных растений снижается.
Процент спор достигает 5 %, среди которых преобладают споры
папоротников. Продолжают отмечаться водоросли Botryococcus braunii и
Pediastrum.
В это время получили распространение
широколиственные леса. Значительную роль в лесном покрове продолжают
играть береза и сосна. Широкое распространение березы, вероятно,
связано с деятельностью человека. Антропогенный характер
растительности подтверждают и рудеральные травы Rumex, Plantago,
Centaurea и др. Пыльцу Artemisia, впервые появившуюся здесь со
времен позднеледниковья, также можно причислить к рудеральным видам.
Климат был теплым и влажным. Палинозона относится к атлантическому
периоду.
Палинозона 4 (35–91 см). Общая
концентрация пыльцы продолжает оставаться высокой. Также вы-соко
содержание пыльцы древесных пород (84–92 %). Преобладает пыльца
сосны и ели. Процент пыльцы ели достигает здесь своего максимума (до
30 %). Содержание пыльцы березы снижается. Уменьшается и процент
пыльцы широколиственных пород. Среди трав преобладает также пыльца
злаков и осок. Пыльца рудеральных видов исчезает в начале зоны и
вновь появляется в конце. Пыльца водных и прибрежно-водных растений
встречается в первой половине зоны и исчезает во второй. Процент
спор увеличивается и составляет 4,5–10 %. Водоросли Botryococcus
braunii исчезают совсем, Pediastrum отмечены единично.
Происходит смена доминанты лесной
растительности. Наиболее широкое распространение получили еловые
леса. Климат становится более прохладным. Палинозону можно с
уверенностью отнести к суббореальному периоду.
Палинозона 5 (20–35 см). Общая
концентрация пыльцы продолжает оставаться высокой. Значителен и
процент пыльцы древесных пород (88 %), среди которых абсолютно
доминирует пыльца сосны. Резко снижается содержание пыльцы ели,
немного возрастает процент пыльцы березы. Пыльца широколиственных
пород исчезает совсем. Процент пыльцы травянистых не превышает 8 %,
среди которых преобладает пыльца осоковых. Среди водных отмечена
пыльца нимфейных и частуха. Содержание пыльцы рудеральных видов
незначительно.
Вновь меняется лесная доминанта.
Получают распространение сосновые леса за счет сокращения еловых.
Климат становится холоднее. Палинозона относится к субатлантическому
периоду.
В результате палинологического изучения
образцов проведена реконструкция растительности и климата в
позднеослеледниковье на изучаемой территории. Нижняя часть отложений
разреза, представленная голубовато-серыми глинами, формировалась в
условиях холодного олиготрофного водоема в позднем дриасе.
Рассматриваемая территория была в это время частью крупного
приледникового Воже-Лачинского озера [3]. В этот период на водосборе
озера распространялись перигляциальные ландшафты. Доминировали
травянистые и травянистокустарниковые группировки с преобладанием
полыней, маревых, злаков, осок, эфедры, дриады. По берегам и на
мелководьях росла Alisma plantagoaquatica. Довольно значительный
процент пыльцы сосны может быть связан с дальним заносом. Содержание
пыльцы других древесных пород, таких как Picea, Betula, Juniperus и
др., незначительно.
Далее в пребореальном и бореальном
периодах формируются гомогенные глины. Прослой песка можно отнести к
границе бореального и атлантического периодов. Характер
растительности меняется. Распространяются древесные породы, среди
которых преобладают сосна и береза. Учитывая высокую вероятность
заноса пыльцы сосны, основная роль в формировании растительного
покрова принадлежит березе. В то же время роль перигляциальной
растительности еще сохраняется, но становится значительно меньше.
Меняется состав травянистого покрова. Среди трав доминируют осоки и
злаки. Увеличивается значение споровых растений, среди которых
доминируют папоротники. Отмечен Polypodium vulgare. С началом
бореального периода распространение древесной растительности
увеличивается. Впервые появляются ольха и лещина, а также
широколиственные породы. Наличие ризопод и диатомовых водорослей
свидетельствуют об обводнении территории.
В атлантический период на
рассматриваемой территории начинается формирование органогенных
илов. Распространяются леса с преобладанием сосны, березы и ели.
Климат становится теплее. При распространении еловых и сосновых
лесов значительную роль в формировании древостоя играет береза.
Распространяются широколиственные породы. В основном это вяз, дуб,
липа, реже встречаются клен и ясень. Появляется лещина. Помимо Alnus
glutinosa появляется Alnus incana. В результате можно сделать вывод
о распространении смешанных лесов. Высокий процент содержания березы
в составе лесов, вероятно, связан с антропогенным фактором. В это
время на берегу озера поселились люди, и началось сведение коренных
лесов, после чего их место занимала береза. Разнообразие
травянистого покрова в целом снижается. Значительная роль
рудеральных видов, таких как Rumex, Plantago, Centaurea и др., в
травянистом покрове также свидетельствует о длительном присутствии
людей на рассматриваемой территории. Климат в этот период был
влажным и теплым. Время накопления илов можно с уверенностью отнести
к атлантическому периоду. Имеющаяся серия радиоуглеродных дат для
археологических находок (6400–4685 лет до н. э.), в целом, не
противоречит данным палинологии, но некоторая нестыковка все же
имеется. Как указывалось выше, основной комплекс находок, датируемый
периодом раннего неолита, связан с тонкой прослойкой песка на
контакте озерного ила и материковой глины, и также находки
встречаются в самом низу слоя ила, т. е., более вероятно, что
стоянка существовала или до отложения ила, или в самом начале его
отложения. Большая часть слоя ила, мощность которого составляет на
разных участках памятника от 10 см до 1 м, не содержит находок
вообще. Отдельные находки, как указывалось выше, встречаются только
в верхней части этого слоя (где его мощность небольшая) или в
средней части слоя на участках с большой мощностью ила.
Первое палинологическое исследование
для бассейна оз. Воже было проведено в 50-е гг. XX века [10]. При
отсутствии радиоуглеродных датировок тогда в качестве
хронологического метода использовали палинологический. Основные
выводы, сделанные тогда, нашли свое подтверждение в результате наших
исследований. В качестве хронологического маркера Г. Н. Лисицына
выделяла верхний максимум ели, который соответствует суббореальному
периоду и совпадает с началом торфонакопления на стоянке Караваиха
4. Слой озерного ила относится к периоду, предшествующему максимуму
ели.
Накопление торфа началось с
суббореального периода. В это время абсолютно доминируют еловые и
сосновые леса с примесью широколиственных пород, которая постепенно
снижается. Однако и распространение березняков значительно. Среди
трав доминируют осоковые, среди споровых – папоротники. Рудеральные
виды исчезают из растительного покрова, появляясь вновь лишь во
вторую половину суббореала. Климат становится немного прохладнее и
суше. В это время происходит заболачивание водоема.
Дальнейшее накопление торфа
продолжалось в субатлантический период. Сосновые леса практически
вытеснили еловые. Роль березы в составе древостоя снижается, что
может свидетельствовать о восстановлении коренных лесов в связи со
снижением антропогенной нагрузки. Появление водных и
прибрежно-водных растений свидетельствуют о некотором обводнении
территории. Климат становится более
прохладным.
Выводы.
В результате получены данные изменения
природной среды за период поздне-послеледниковья. В период
позднеледниковья на рассматриваемой территории существовал крупный
приледниковый водоем с перигляциальной растительностью по его
берегам. В пребореальном-бореальном периодах, очевидно, скорость
осадконакопления была незначительной с перерывами осадконакопления.
Гомогенные глины, откладывающиеся в это время, характерны и для
других территорий, на которых распространялось приледниковое озеро в
позднем дриасе. Например, гомогенные глины формировались на оз. Лача
в течение пребореального и бореального периодов [13]. Начало
антропогенного воздействия зафиксировано в изменении растительного
покрова с атлантического периода. В это время на рассматриваемой
территории накапливались озерные илы небольшого мелководного озера.
Это было небольшое старичное озеро, на берегу которого жили люди.
Учитывая, что основной горизонт залегания находок приходится на
контакт материковой глины и озерного ила, можно определить время
существования памятника первой половиной атлантического периода.
Дальнейшее заболачивание водоема в связи с изменениями климата на
границе атлантического и суббореального периодов привело к
переселению людей на территории с более благоприятными условиями.
Верхняя часть разреза относится к субатлантическому периоду. В это
время продолжает формироваться торф.
Источники и литература
1.
Археология озерных поселений IV–II тыс. до н. э.: хронология культур
и природно-климатические ритмы / науч. ред. А. Н. Мазуркевич, М. Э.
Полковникова, Е. В. Долбунова. – СПб., 2014.
2. Брюсов, А. Я. Свайное поселение на
реке Модлоне и другие стоянки в Чарозерском районе Вологодской
области / А. Я. Брюсов // МИА № 20. – М. ; Л., 1951. – С. 7–76.
3. Квасов, Д. Д. Позднечетвертичная
история крупных озер и внутренних морей Восточной Европы / Д. Д.
Квасов. – Л., 1975.
4. Косорукова, Н. В. Переход от
мезолита к неолиту в бассейне озера Воже (новые материалы) / Н. В.
Косорукова // Русская культура нового столетия: Проблемы изучения,
сохранения и использования историко-культурного наследия / гл. ред.
Г. В. Судаков ; сост. С. А. Тихомиров. – Вологда, 2007. – С. 41–52.
5. Косорукова, Н. В. Исследование
ранненеолитического поселения Караваиха 4 в бассейне озера Воже в
2007 г. /Н. В. Косорукова // Русский Север: вариативность развития в
контексте исторического и социально-философского осмысления. –
Вологда, 2008. – С. 13–20.
6. Косорукова, Н. В. О датировке
торфяниковой стоянки Караваиха 4 в бассейне озера Воже / Н. В.
Косорукова // От Балтики до Урала: изыскания по археологии каменного
века. – Сыктывкар, 2014. – С. 142–46.
7. Косорукова, Н. В. Рыболовный
промысел у населения стоянки Караваиха 4 / Н. В. Косорукова, Н. Н.
Венедиктова // Археология Севера. Вып. 5 / под ред. А. В. Кудряшова.
– Череповец, 2014. – С. 30–41.
8. Косорукова, Н. В. Реконструкция
условий обитания древнего человека в голоцене на памятнике Караваиха
4 по данным геохимических исследований озерно-аллювиальных отложений
/ Н. В. Косорукова, М. А. Кулькова, Н. Солдатенкова // Вестник
Череповецкого государственного университета. – 2014. – № 8. – С.
43–48.
9. Кулькова, М. А. Палеогеографические
условия жизнедеятельности древнего человека в раннем неолите в
бассейне озера Воже / М. А. Кулькова, Н. В. Косорукова, Т. В.
Сапелко // Неолитические культуры Восточной Европы: хронология,
палеоэкология, традиции / отв. ред. В. М. Лозовский, О. В.
Лозовская, А. А. Выборнов. – СПб., 2015. – С. 281–284.
10. Лисицына, Г. Н. Природные условия
среднего и позднего голоцена в бассейне озера Воже / Г. Н. Лисицына
// Сборник по археологии Вологодской области. – Вологда, 1961. – С.
163–204.
11. Ошибкина, С. В. Мезолит Восточного
Прионежья. Культура Веретье / С. В. Ошибкина. – М., 2006.
12. Природная среда и модели адаптации
озерных поселений в мезолите и неолите лесной зоны Восточной Европы:
Материалы Международной научной конференции (Санкт-Петербург, 19–21
мая 2014 г.) / ред. В. М. Лозовский, О. М. Лозовская. – СПб., 2014.
13. Хомутова, В. И. Пыльца и споры в
донных отложениях озер Воже и Лача / В. И. Хомутова // Гидрология
озер Воже и Лача (в связи с прогнозом качества вод, перебрасываемых
на юг) / под ред. И. М. Распопова. – Л., 1978. –С. 236–254.
|
